От света к свету

История кинематографа как бесконечная игра света и тени в новой кураторской кинопрограмме «ГЭС-2».

«Музыка света с самого начала была сердцем кинематографа — и останется им всегда», — утверждал выдающийся немецкий режиссер Вальтер Руттман. Почти 100 лет спустя трудно поспорить с тем, что прогноз одного из первых авангардистов в истории кино сбылся: вне зависимости от технологий съемки, жанровых особенностей или трендов в операторском искусстве работа со светотенью остается самым действенным и доступным способом наделять кадр подлинным значением. В сущности, она и создает среду, в которой может быть рассказана история или реализовано режиссерское видение.

Другой великий режиссер Федерико Феллини объяснял значимость света для кино тем, что «кино — это образ, а свет состоит из образов». Это поэтичное наблюдение, по большому счету, ставящее знак равенства между кино и светописью, поверяется и онтологической природой кинематографа, невозможного без проекции лучей на экран во тьме кинозала.

Учитывая сущностную важность света как для съемок фильма, так и для его показа, нет ничего удивительного в том, что кинематограф оказался уникальным инструментом размышления о философских, религиозных и психологических категориях света и тьмы — а также необъятным средством познания мира, в котором мы живем. Для Платона свет служил идеальной метафорой существования и мышления, и в этом смысле кинематограф проявляет себя подлинно платоническим искусством, которое может существовать только благодаря свету — и одновременно само проливает свет на вещи и на мир, проясняя их природу.

При таком многообразии ролей, которые свет играет в кино, очевидно, что посвященная ему кинопрограмма могла бы включать бесконечное множество самых разных фильмов — и соответственно предлагать самые разные версии подхода к теме. Программа «От света к свету» названа цитатой из Ренцо Пьяно, архитектора проекта реконструкции «ГЭС-2»: так он сформулировал свое видение прямой связи между электроэнергией и культурой. Наш проект не претендует на всеохватность, предлагая лишь один из множества возможных маршрутов, прочерченных яркими лучами через историю кинематографа и карту земного шара.

Отправной точкой этого трансисторического и транснационального путешествия служит Мексика 1930-х, где наследие немецкого экспрессионизма с его резким контрастом света и тьмы, добра и зла дало лукавой католической мелодраме Хуана Бустильо Оро «Два монаха» возможность поставить под вопрос понятие истины как таковой. Спустя семь десятилетий религия — точнее, сообщество меннонитов — и вера в силу света на киноэкране, напротив, даст другому мексиканцу Карлосу Рейгадасу в его «Безмолвном свете» шанс задаться вечными вопросами правды, любви и ответственности так, будто человечество пытается определить их впервые.

Свет в кино может быть подчеркнуто искусственным, как в «Саге об Анатаане», мало кем виденном последнем фильме Джозефа фон Штернберга, или почти исключительно естественным, как в совсем свежем каннском хите Альберта Серры «Мучения на островах». Тем парадоксальнее прямая линия между двумя этими картинами, действие которых разворачивается в Тихом океане: обе они под разными углами и из разных эпох всматриваются в миры, отмеченные жутким сиянием атомного взрыва. Кадры могут озаряться свечой, как в «Классовых отношениях» Даниэль Юйе и Жана-Мари Штрауба, или неоновой вывеской, как в «Американском друге» Вима Вендерса, — но это не отменяет стремление этих режиссеров, каждого — в своем неповторимом стиле, пролить свет на прискорбное состояние современного мира.

В то же время на фундаментальном уровне история света в кино — это в первую очередь история творения, как режиссерского и операторского, так и сотворения мира в целом. Кира Муратова в «Познавая белый свет» создает новый мир там, где, по ее словам, еще не родилась культура — на гигантской советской стройке. А Сулейман Сиссе в своем великом приключенческом эпосе идет еще дальше: он буквально доводит малийскую цивилизацию до гибели и последующего перерождения в более справедливом виде. Что делает этот космогонический акт возможным? Ответ в названии фильма — «Яркий свет».