Настройки-3.
VII. Вагнер
Пространство, посвященное попыткам зафиксировать зыбкое и неустойчивое, перекликается с диссонантным звучанием музыки Вагнера, находящейся на границе между поздним романтизмом и модернизмом.
Новый проект Дома культуры «
Рихард Вагнер маниакально продумывал и контролировал условия слушания и обстоятельства воспроизведения своих сочинений. В невероятно подробных ремарках, напоминавших режиссерские сценарии или монтажные планы, он определял сценический контекст для всех своих опер. Ради тетралогии «Кольцо нибелунга» в 1876 году даже пришлось построить специальное пространство — Фестивальный дворец (Bayreuther Festspielhaus) в Байройте, во владениях главного покровителя Вагнера, Людвига II Баварского.
Музыка Вагнера сыграла в судьбе короля ключевую роль: впервые услышав «Лоэнгрина» (1848) в 15 лет, Людвиг всю жизнь отождествлял себя с главным героем оперы. Под именем Лоэнгрина он вел переписку со своей невестой и, вероятно, с мыслями о рыцаре-лебеде покончил с собой, бросившись в Штарнбергское озеро. Чем дальше, тем более интимным становилось восприятие королем музыки Вагнера; с 1872 года Людвиг слушал его оперы без публики — представления в Мюнхенском национальном театре давались для единственного зрителя.
Среди фаворитов Людвига II была и опера «Тристан и Изольда» (1865) — поворотное сочинение в истории музыки, обозначившее пик и возвестившее закат европейского романтизма. Его символом стал «Тристан-аккорд», звучащий в первых же тактах оперы, — диссонантное созвучие, которое композитор, вопреки традиции, оставил без разрешения. Партитура-водораздел между поздним романтизмом и модернизмом, пропитанная ожиданием катастрофы, распахнула дверь в музыкальный XX век.
Фотографии Хироси Сугимото «„Кастро“, Сан-Франциско» (1992) и «„Стенли“, Нью-Джерси» (1978), как и скульптура Наири Баграмян «Иссякающий_Ущелье» (2018), возвращают нас к временнóму основанию музыки как таковой. Обе работы стремятся схватить неуловимое — сконструировать архитектуру времени, изобразить неизображаемое.
Немецкая художница иранского происхождения Баграмян вглядывается в неустойчивое и зыбкое в скульптуре, архитектуре и окружающей нас реальности. Ее инсталляции и сами зачастую встраиваются в существующие структуры или здания. Так, работы цикла «Иссякающие» напоминают то ли водосточные трубы, то ли замерзший в трубах лед, то ли реку, изъятую из лона горного ущелья. Это прозрачные фрагменты, грубо сцепленные цинковыми скобами или слепленные возмутительными мазками химического клея, как бы осторожно пробираются по стене, цепляются друг за друга, балансируют на грани исчезновения — такое впечатление, что они должны служить проводниками для некоего утраченного соединения: жидкого, газообразного или звукового.
Японский фотограф и архитектор Хироси Сугимото в серии «Театры» (1992) создает единовременный отпечаток продолжительного, насыщенного опыта, который зритель получает в кино. Открывая затвор и экспонируя пленку на протяжении целого полнометражного фильма, Сугимото получает кадр с ярким экраном — единственным источником света в зале. Так он долгие годы фотографировал американские кинотеатры, построенные в 1920–1930-х годах, автомобильные кинотеатры 1940–1950-х, руины заброшенных кинотеатров в Ньюарке и Бостоне и исторические залы Европы. На снимках, будто вобравших в себя весь свет и эмоции блокбастеров, кинотеатры с их рядами кресел и вычурными деталями интерьеров предстают сакральными, внушающими трепет пространствами, хранящими хрупкое публичное одиночество зрителя, во многом подобное одиночеству Людвига II на представлении оперы Вагнера.
Рихард Вагнер (1813–1883)
Вступление к опере «Тристан и Изольда», 1865
Исполняет
Государственный академический симфонический оркестр СССР
Дирижер Евгений Светланов
℗ АО «Фирма Мелодия», 2022
Информационный партнер проекта
Для тех, кому интересно узнать больше о проекте «Настройки-3» и обсудить его с медиатором, в Доме культуры проходят медиаторские туры «В резонансе. Камерные формы» и «Вокруг музыки» (семейный).